/Начало/

Огромное белое поле, свист ветра в ушах и очень высокие деревья... Дитер так быстро, как мог, бежал через это белое поле вперед. Куда? Он сам не знал, но что-то заставляло его бежать, не останавливаясь, хотя он уже задыхался от бега и ледяного воздуха, ударяющего в лицо. Сил не оставалось и, споткнувшись о какую-то промерзшую ветку, мальчик упал в снег.
- Дитер! Чего ты там мешкаешься? Давай быстрее! Мы уже полчаса ждем тебя здесь! - приветливый голос отца и он поднял глаза, увидев перед собой их машину с открытыми дверьми.
Семейство расположилось у обочины, как будто на пикник, хотя вокруг завывал ветер и не было ничего, кроме заснеженной природы и пустынной трассы. Спереди сидела мать, улыбаясь ему, читая какую-то газету между делом, Дитрих изучал содержимое красочной сумки, набитой всякими вкусностями, а отец, выйдя из машины, звал его присоединиться.
- Нет! Нет, я не пойду! Не надо!
- Почему же? Иди к нам, - голос отца как-то резко изменился и мальчик услышал звук заводящегося мотора, - Или нам самим за тобой ехать? - звук стал еще громче, словно угрожающим, сменился ревом...
Дитер осмелился поднять глаза и увидел, как их старая машина едет прямо на него. Испуганный взгляд поднялся выше и мальчик увидел за рулем изуродованный труп отца, а рядом такую же мать...
- Нет! - неосознанно закричал он и резко распахнул глаза, чувствуя, как дрожит, словно от холода.
"Сон... просто сон... если бы..."
Дитер еще пару минут не мог пошевелиться, лежа на спине и глядя в потолок. Дрожь постепенно уходила, дыхание успокаивалось, а вот мерзкое чувство и воспоминания оставались... как будто с того момента и не уходили.
Он заставил себя сесть, оглядываясь в комнате словно в первый раз.
"А... ну да, дядя... его дом..." - он зажмурился и затем снова резко открыл глаза.
- Дитрих?.. - негромко позвал он, отметив, что брата нет в комнате.

Дитер поднял глаза на вошедшего брата. Выглядел тот, мягко говоря, неважно. Хоть и после ванной, что сразу было очевидно.
"Плакал..." - отметив это про себя, мальчик поспешил отвести глаза. Какое-то тупое чувство вины не давало смотреть на него так открыто, как раньше. Он прекрасно знал, что Дитрих винит себя в смерти родителей, но в его мыслях все это недолгое время была лишь одна мысль, что во всем виноват он и только он. Как обычно. Как всегда. Только сейчас виноват настолько, что никогда этого не забудет и не простит себе.
- Кошмар приснился, - негромко ответил он на вопрос брата, сидя по-прежнему на краю постели и не поднимая глаз, - А ты плакал... - так же, не поднимая глаз.
Все это время, против обыкновения, Дитер вел себя, должно быть, даже тише брата. Было трудно говорить, смотреть в глаза абсолютно всем. Когда дядя встретил их на вокзале Крефельда, мальчик не произнес ничего, кроме "здравствуйте", и даже не поднял головы. От этой встречи чувство вины только усилилось и ему казалось, что Теодор, не высказывая этого вслух, все знает и винит его.
Дитер чуть мотнул головой, стараясь не предаваться снова по сути бессмысленным мрачным мыслям.
- Давно не спишь? - чуть помолчав, он вновь подал голос и мельком глянул на окно. Темно, как-то тихо и мрачно... пусто. Чужой дом, чужой город... мальчик невольно поежился, отметив, что так и не переоделся в домашнюю одежду, а сидит на чистой постели в том, в чем приехал.
"Наверно, давно... интересно, а что вообще сейчас лучше? Спать или?.." - сейчас он попытался вспомнить, сколько времени не спал... сколько вообще времени прошло с тех пор... неделя? Чуть меньше? Больше?..

Дитер чуть вздрогнул, когда брат толкнул его, забираясь на постель. Он медленно, с некоторой опаской обернулся на него, и когда увидел, что тот расплакался, на несколько мгновений замер. Видеть слезы брата было больно. Безумно больно. И если раньше он мог обнять, успокоить и глупо сказать, что "все будет хорошо"... тогда так можно было сказать, тогда он сам верил в это, мог что-то сделать для того, чтобы так было. То сейчас ничего... совсем ничего. Случившееся не подлежало исправлению и возврату. Наверно, лучшее, что он мог сделать, это не открывать рот, полностью уверенный, что от его слов одни проблемы. Говорить "не плачь" - зачем? Глупо. Напротив, лучше было дать выход эмоциям, чем копить все в себе, но сам Дитер почему-то сейчас почти до крови закусил губу, чтобы не расплакаться.
Он снова вздрогнул, ощущая, как крепко и как-то отчаянно руки брата сжали его талию, и чуть приоткрыл губы, собираясь что-то сказать, но слов не было. Непривычно для него, но их не было.
Забравшись обратно на постель, он сам улегся рядом с Дитрихом и прижал его к себе так крепко, как только мог, зажмурившись и уткнувшись носом в его волосы.
Хотелось проснуться, как от того кошмара, открыть глаза и с облегчением подумать, что это только сон. Просто страшный сон и ничего более. НО только этот "сон" длился настолько долго и был слишком реальным. Все, что казалось нерушимым, рухнуло в один момент. Так, как никто из них никогда не мог предположить. Еще две недели назад обычная семья, очередная выходка в школе, очередной вечер в доме Гёте, куда так любили приходить друзья и знакомые, все как всегда, как обычно, как и должно быть...
Дитер тихонько всхлипнул и сильнее сжал пальцы на плечах брата, чувствуя, как его футболка намокла от слез.

Несколько минут, что они лежали так, тесно прижавшись друг к другу, пролетели как-то одновременно и быстро и очень медленно прежде, чем Дитрих первым подал голос, подняв глаза и чуть успокоившись. Дитер шумно выдохнул, чуть разжав руки на его плечах.
- Будет... обязательно будет... мы должны это пережить, наверно... - негромко ответил он и как-то неосознанно провел кончиками пальцев по его щеке, стирая слезы, которые сами собой катились из глаз.
По телу невольно прошлась дрожь от мимолетной мысли, что в этот день он мог потерять и брата, если бы отец не вывел их одновременно из машины, и мальчик снова обнял его так крепко, как только мог.
- Я с тобой... всегда буду с тобой... не бойся, все будет хорошо. Когда-нибудь... возможно, скоро. Будет, - как-то слишком быстро прошептал он, боясь открыть глаза и смотреть на брата, только ощущая его рядом с собой.
"Что же мы сделали не так и не то, что... вот так? Почему?.. Это ведь нечестно... несправедливо... так не должно быть..."
Надо было прийти в себя... встать, умыться, возможно, выпить успокоительного чая, хотя бы что-то поесть. Ведь с приезда в дом дяди, он не помнил, чтобы они оба что-нибудь ели. Это состояние, в каком-то полузабытье, сильно изматывало и морально и физически, и Дитер чувствовал, что даже долгий сон не принес никакого облегчения.
- Давай чай сделаем... хочешь?.. - тихо спросил он, не отрываясь от него и не поднимая головы.
"Не думать, значит? Отвлечься? Прйити в себя? После того, что ты натворил, ты еще хочешь успокоиться?" - Дитер закусил губу, изо всех сил стараясь прогнать мучавшее его все эти дни чувство вины.

Дитер как-то смутно видел, как брат отстранился и сел на постели. А затем.. улыбнулся? Или это показалось? Тем не менее мальчик чуть сжал его протянутую ладошку и слегка улыбнулся в ответ.
- Какой захочешь... нам бы его еще найти, этот чай... и этот сахар, - Дитер немного медленно встал с постели и потянул брата к выходу из комнаты.
Честно говоря, он как-то не особо запомнил, где в этом просторном доме была кухня, ведь даже не заходил туда, а сразу, как только дядя привез их в свой дом, прошел в указанную комнату и, проплакав около получаса, наконец уснул. От накопившейся за все это время усталости, от переезда, который дался ему с огромным трудом. Он смутно вспомнил, как друг семьи, сопровождавший их до Крефельда, поил обоих успокоительным перед поездкой, пытаясь уговорить мальчиков, что все будет хорошо. В автобус садиться был панически страшно, и какое-то время он ехал, сжавшись в своем сидении и зажмурившись.
Сейчас, остановившись посреди кухни, Дитер несколько секунд растерянно оглядывался по сторонам, словно видел это все первый раз, а затем толкнул одну из дверей, которая, по его предположению, была дверью на кухню. Как ни странно, он угадал и мальчики вошли в просторное помещение. Не сравнить с их маленькой, но очень уютной кухней дома. Большое окно, простор, высокий потолок, довольно дорогая мебель, мягкий диван в углу у стола. Почему-то ему показалось, что здесь как-то пусто и холодно и он снова остановился, не отпуская руки Дитриха.
- Где-то здесь должно быть... А его нету, да? Дяди... - обводя несколько рассеянным взглядом кухню, наконец спросил он брата.

Дитер даже как-то не заметил, что брат включил свет. Все же они всегда были разными и на этот кошмар, который оба видели в общем-то одинаково, реакция стала разной. Для одного самым страшным был взрыв, а для другого машины сами по себе.. все движение, звук мотора. тормозов...
Дитрих не отпускал его руки, и он четко ощутил, что тот просто боится это сделать, ужасно боится остаться один хотя бы на секунду, хоть как-то... он мягко сжал пальцы брата, давая понять, что не отпустит и не оставит одного.
Кухонный шкафчик приоткрылся и, скользнув взглядом по его содержимому, Дитер снова четко отметил для себя это одним словом: "чужое". В другой ситуации, если бы они просто приехали в гости к дяде, он был даже не обратил на это внимание и с радостным видом вытряхнул бы из этого шкафчика все его содержимое, чтобы найти что-нибудь интересное или просто посмотреть, что здесь есть. Сейчас... было как-то боязно. Он проследил, как брат достал чашки и банку с чаем, и после его слов немного растерянно огляделся по сторонам в поисках чайника.
- Видел... мы оба видели, - чуть помедлив, ответил он на фразу о дяде и, немного повозившись с чайником, включил его, - он куда-то ушел вроде... мы ведь первый день тут? Я не спал ведь... слишком долго?
Хотелось как-то разбавить тишину этой кухни, этого тихого чужого дома, где оба мальчика чувствовали себя потерянно и не в своей тарелке. Потянувшись за столовой ложкой, Дитер щедро зачерпнул чая и, изображая, что знает, как это делается, насыпал в чашки и залил кипятком. Привычных пакетиков не было, а развесной чай в их доме никогда не водился. Был не в почете.
- Наверно, готово, - он с сомнением посмотрел на чашки и протянул одну брату, - Пойдем на диван, - он чуть кивнул в сторону угла, где стоял означенный предмет мебели.

- Я тоже плохо помню... все... или хорошо... не знаю, - Дитер сам запутался в своих мыслях и ощущениях. Вроде бы все в памяти, но само это "все" так нечетко и размыто, что он не мог ни на что ответить наверняка.
Он мельком глянул на брата, севшего на мягкий диван и сжавшегося в клубочек, и, негромко вздохнув, сделал пару глотков чая. Тот показался невыносимо горячим и он, поморщившись, отставил чашку с громким звуком. Да и чашка была какая-то неудобная. Такую чашку нужно было держать двумя пальцами и изображать, что умеешь из нее пить. Дитер предпочитал старые здоровенные и красные, такие, как были у них с отцом. Вообще он всегда был, больше чем брат, похож на отца. Характером, привычками, даже интонациями голоса. Конечно, мальчик всегда отрицал это, ведь чаще всего дулся на него за очередное "нельзя" и "надо". На пару мгновений он снова зажмурился, вспомнив их кухню, такие незначительные, но придающие неповторимое тепло мелочи.. ком подступил к горлу и он просто не мог заставить себя вернуться к этой маленькой изящной чашке. Возможно, он не смог бы сейчас сдержаться и расплакался бы от настойчивых воспоминаний, если бы не тихий голос Дитриха рядом.
"Ты?! Ты-то в чем виноват? Ты не доводил отца так, что он не справился с управлением... это ведь я... как всегда я виноват... как всегда мое дурацкое неумение молчать..." - вслух он этого не сказал. Сейчас было бы бессмысленно говорить подобные слова. Да и Дитеру казалось, что брат итак знает, кто виноват на самом деле.
- Неправда... ты ни в чем не виноват, - чуть помедлив ответил он и, мягко отняв у него свою руку, прижал к себе, обнимая за плечи, - Мы оба будем очень долго винить себя... возможно, всю жизнь... но правда... твоей вины в этом нет... в том, что ты успел, а... - он запнулся, не желая говорить об этом, ведь это снова значило вспоминать тот ужасный день, который стоял перед глазами, как вчера.

Дитрих прижимался к нему как-то осторожно и в то же время доверчиво и он сам мог лишь обнимать крепче, чуть поглаживая его плечи. Все, что он мог сделать сейчас, только быть рядом, а больше... как бы он ни хотел, ничего сделать и исправить он не мог. Ощущение собственной беспомощности, а оттого какой-то ничтожности было сильным, как никогда в жизни.
- Холодно? Нет вроде... наверно, тебе, как... - Дитер запнулся, закусив губу, осторожно глядя на прижимающегося к нему брата.
"Как маме, да... " - он как-то поспешно взял аккуратно лежащий на спинке дивана плед, в который дядя, наверняка, кутался вечерами, спокойно потягивая чай и смотря телевизор, и накинул на плечи Дитриха.
- Так не теплее? - осторожно спросил он и слегка коснулся кончиками пальцев его лба. Конечно, он не умел определять так самочувствие, как всегда это безошибочно умела мама, но все же. - Давай выпей чай... он мерзкий, да, но, может, лучше станет? Ты давно ничего не ел... нужно теплое что-то... давай, возьми, - наугад насыпав пару ложек сахара из стоящей рядом фарфоровой сахарницы, Дитер размешал чай и протянул ему.
Сейчас, спустя неделю, мальчики как-то немного приходили в себя, если это можно было так назвать. Скорее начинали осознавать, что произошло... и от этого чувство одиночества и полной растерянности становилось просто невыносимым. Хоть они и были вместе и старались поддерживать друг друга, все равно были лишь детьми, по сути не приспособленными к самостоятельной жизни, не привыкшими быть одни... хотя кто может быть привычным к такой ситуации?
Все это время постоянно кто-то был рядом, какие-то друзья родителей, знакомые... а сейчас они сидели на этом мягком диване, прижавшись друг к другу в тихой огромной кухне.
Тишина давила на виски и, увидев лежащий скраю на столе пульт, Дитер схватил его, нажав на первую попавшуюся кнопку.
- Пусть будет... ненавижу, когда так тикают часы... - прошептал он и так же забрался с ногами на диван, спрятав лицо на плече брата.

Звук телевизора наполнил просторную кухню, немножко оттесняя то чувство пустоты, которое действовало на Дитера совершенно удручающе. Звуки... да, даже простые звуки как-то могут немного изменить обстановку...
Мальчик зажмурился, сильнее зарывшись носом в плечо брата, слыша, как тот небольшими глотками пьет чай. Его собственная чашка была отставлена на край стола. Заставить себя последовать собственному совету он не мог. Чуть позже, возможно, но не сейчас. Да и так холодно ему вряд ли было. Пусто, неуютно, страшно - да. Но он, напротив, ничего не чувствовал. Ни холода, ни жара.
- Знаешь, я тоже. Уже давно хочу. И он, конечно, придет. Куда же денется? Это же его дом, - Дитер медленно поднял голову и слегка улыбнулся брату. Хотелось как-то разрядить обстановку, что ему раньше всегда неплохо удавалось, но сейчас он не знал, как.
Как все это будет и что будет представлять их дальнейшая жизнь в доме дяди, в совершенно чужом городе, где они не были ни разу, ни один из них не имел понятия, и, возможно, от этого было еще более страшно. Дитер глянул через плечо брата, в огромное окно, занавешенное легкими шторами. Огоньки, дома, люди... город жил своей обычной жизнью, а они были совершенно отрезаны от всего, как из другого мира.
- Наверно, я все-таки тоже выпью эту гадость, - чуть усмехнувшись, сказал Дитер, взяв двумя пальцами тонкую чашку и придирчиво принюхавшись к незнакомому запаху, - Надо будет купить пакетики, как думаешь?
Он сделал несколько глотков и переключил рекламу по телевизору. Почему-то раньше ему всегда было легче заниматься своими привычными делами, вести себя, как обычно, когда было плохо, когда хотелось плакать и настойчивые неприятные мысли лезли в голову. Но сейчас было плохо, как никогда прежде, и потому этот метод вряд ли мог подействовать.

Дитер осторожно проследил за взглядом брата и опустил глаза, видя его выражение лица и прекрасно чувствуя его. Стало как-то еще более не по себе. Он не мог вспомнить, когда видел брата таким, да и себя самого тоже... хотя себя он сейчас, к собственной радости, не видел. Допив чай, он придвинулся поближе и положил голову на его плечо, пальцами как-то отстраненно теребя воротник его рубашки.
- Надеюсь, что так... - собственно, своего дядю они знали только по тем не частым визитам, когда он приезжал во Франкфурт на пару дней, а то и вовсе на день. И какой будет жизнь с ним, вряд ли мальчики могли представить, ведь знали его только как гостя в их доме. Да, он привозил им красивые подарки, улыбался им, всегда спрашивал о чем-то... но это тогда, а теперь...
- Собаку? Давай... большую, да? Помнишь, как мы хотели, когда соседи овчарку завели? - он чуть улыбнулся, вспомнив далекие дни детства, когда они дружно изводили родителей просьбами о собаке, - Или как тогда, когда я притащил с улицы... - Дитер закусил губу. Вспоминать было больно, хоть и хотелось, хоть и тянуло как-то обратно, в воспоминания. Ведь не думать ни о чем невозможно, а думать о настоящем... было как-то жутковато.
- А ты ведь не захочешь снова повесить на стены те кошмарные плакаты? - чуть приподняв голову, Дитер улыбнулся, немного прищуренно глядя на брата.
Он никогда не любил чьи-то посторонние лица на стенах, которые приносил Дитрих и расклеивал в своей части комнаты, но сейчас почему-то не хватало даже их.
Попытавшись вспомнить, что же он по-быстрому запихнул в свою сумку, ничего стоящего он не вспомнил. Небольшую мягкую игрушку, подаренную мамой на день рождения в десять лет, какие-то блокноты, диски с играми, фотоаппарат... Брать из дома было практически нечего... только воспоминания.

__________________

оос. Спасибо за игру)) но иду спать) спокойной ночи)

- Давай, - Дитер улыбнулся, слушая брата. Обычно тот не был склонен к подобным идеям, ведь "нарушителем спокойствия" всегда был он, - Надеюсь, нас не выставят вместе с этой собакой... ну а если собаку нет, то, может, хотя бы кошку? - он бросил взгляд на экран телевизора, где как раз рекламировали кошачий корм.
Да, он вспомнил, как они с братом всегда мечтали завести какую-нибудь зверушку. Но... маленькая квартира, папа не любит шума, мама боится собак...
Казалось, от этого разговора мерзостная гнетущая атмосфера как-то немного рассеивалась. Конечно, ненадолго, конечно, только видимость, но все же.
- Ты так говоришь об этом, как будто это совершенно точно, что они будут там висеть. А я, между прочим, очень против. Мне неуютно спать, когда на меня смотрят эти рожи. И что ты в них нашел? Они ничем не лучше тех, кто ходит по улицам, - Дитер пожал плечами. Он действительно не видел особой разницы между соседом герром Мюллером и каким-то там актером, имен которых никогда не запоминал. Даже подсознательно это было ниже его достоинства, признавать кого-то... тем более незнакомого, говорящего на другом языке... а тут раз - и это лицо на стене напротив.
На пару мгновений он прикрыл глаза, чувствуя, как брат склонился к нему, коснувшись его волос. Медленно подняв голову, мальчик чуть улыбнулся, видя, что сейчас лицо Дитриха не казалось таким потерянным и отстраненным.
- Да, ты прав... надо... а то целый день просидели, а все как будто только вошли, - согласился он, но так и остался сидеть рядом, прижимаясь. Было несколько лень что-то делать. Впрочем, лень всегда была одним из главных "достоинств" Дитера.

- А вдруг... мы же не знаем, какой он на самом деле, дядя... - он чуть пожал плечами. Обычно он был полностью уверен во всяких затеях и в их успехе, но сейчас... наверно, он никогда не был так непохож на самого себя, как сейчас. Слишком сильное чувство вины заставляло его вести себя совершенно по-другому. Слишком сильное ощущение, что все произошло из-за его выходок, и сейчас ему было страшно вновь выкинуть хоть что-то.
Он поднялся вслед за братом, снова взяв его ладошку в свою и направившись за ним. Длинный темный коридор снова подействовал угнетающе. Надо было включить свет, но где тут выключатели, он не видел и не знал, а потому просто доверился брату, который вел его к ванной.
Войдя в помещение, по размеру сравнимое с их кухней дома, Дитер отметил, как брат нехотя включает свет, как боится отпустить его руку. Он незаметно вздохнул. Что-то становилось теперь более ясно. Он смотрел вокруг более трезвым взглядом и начинал отмечать последствия этой трагедии.
"Ты боишься отпускать... боишься любых вспышек... интересно, это будет теперь так всегда?.."
Когда Дитрих все же осмелился отпустить его ладонь, он мягко погладил брата по щеке и, небрежно скинув с себя рубашку с футболкой прямо на пол, тесно прижал к себе.
- Не бойся ничего... я с тобой... я никуда не денусь... - прошептал он и медленно отстранился, глядя в синие глаза Дитриха, такие же, как его собственные... только вот выражение в них всегда было разным.
Чуть улыбнувшись ему, он включил воду в ванной, снова отмечая, что здесь все какое-то не такое. Слишком новое, слишком простое в обращении и какое-то холодное. Проверив достаточно ли теплая вода, Дитер снял с себя все остальное и сел на край ванной.

- Я понимаю... просто знай, - Дитер снова чуть улыбнулся, наблюдая, как брат забрался ванну и сжался под краном с теплой водой. Сам он забрался следом, но не сжимаясь, а, напротив, ложась в ванну, опершись спиной о бортик и чуть запрокинув голову. Сейчас почему-то нахлынуло ощущение тупой пустоты. Не было ощущения самого себя, не было ничего.
Заметив взгляд брата, скользнувший по стоящим на краю ванной баночкам, он протянул руку и открыл одну из них. Запах был не сладким, приятным, но не таким, как в их старой ванне. Он отставил бутылочку и взялс я за следующую. В конце концов, нужно было знать, что здесь находится, ведь именно эту ванну они будут посещать еще долгое время. Накконец найдя что-то более-менее понравившееся, он продемонстрировал Дитриху.
- Вот это вроде ничего. Правда... я не знаю, что это... тебе помочь? - он слегка улыбнулся, посмотрев на брата и мягко погладив его волосы, - Холодно?
Он придвинулся ближе и, набрав в ладошку теплой воды, вылил на плечо мальчика.  Тот явно снова думал о чем-то... о чем-то из того, что с ними произошло, и видеть это выражение на его лице Дитеру было невыносимо больно. У него самого сейчас словно не осталось ни на что сил, даже на то, чтобы думать и вспоминать, и что-то говорил и делал он сейчас как на автопилоте.
"Интересно, а если дядя придет именно сейчас?.. А мы тут... лазим по его вещам вдвоем..." - смутная мысль промелькнула в его голове, но тут же исчезла, как будто не было.

Дитер чуть нахмурился, слыша слова брата о том, как он себя чувствовал. Сам за собой он такого не наблюдал, поэтому состояние Дитриха его волновало. Весьма.
"Надеюсь, не заболел..." - как-то несколько отстраненно подумал он, наблюдая за тем, как брат изучает протянутый ему флакон. Запах был какой-то незнакомый, чужой, но все же хоть отдаленно напоминал что-то фруктовое.
Проследив за тем, как Дитрих вылил содержимое бутылочки в воду, он незаметно улыбнулся и коснулся кончиками пальцев расползающейся по ванне пены.
- Пену тоже надо будет купить, - отметил он и, заметив появившуюся на лице брата ухмылку, не успел увернуться, когда он вылил ему на голову воду с пеной, - Эй! Что ты делаешь?! - возмущенно воскликнул он и быстро замотал головой так, что пена разлетелась во все стороны.
Легкое напоминание о детстве, о доме, о том, что было раньше обычным делом и головной болью их матери. Отвернувшись на пару секунд, он резко обернулся, ладонью зачерпнув мыльную воду и обрызгав брата, однако так, чтобы не попасть в глаза.
Да... разгромить ванную в чужом доме это было в их репертуаре. Он вспомнил, как они гостили у друзей семьи и какое лицо было у хозяйки дома после того, как эти "замечательные детки" устроили разгром в ее аккуратной ванной.
Однако такого настроения, как бывало обычно, все же не было, и, зачерпнув еще одну ладошку, он опустил руку и как-то порывисто и резко прижался к Дитриху, крепко обняв за плечи и по привычке зажмурившись.